![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
hippy_endНастоящие герои своего времени бывают малозаметны. А ведь именно они сейчас пытаются совместно с другими живыми существами всячески тормозить глобальные изменения привычных нам условий жизни на этой планете. Те изменения, которые медленно, но верно делают эти условия жизни всё менее приемлемыми для видов живых существ, подобных человеку. И разумеется для самих людей в том числе
Вот обычный, даже повседневный репортаж о таких людях. Из тех репортажей, которые, как правило, оказываются за пределами интереса широкой публики, проходят фоном в прессе и на ТВ, игнорируются ТОПами Фейсбуков и Живых Журналов
Оригинал взят у![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
dimorfant в Хинганский заповедник. Большая история маленькой трагедии.
Выводок аистов на Борзинском болоте. Июль, 2014 год.
К концу первой декады мая наконец-то дождались долгожданного тепла. Активно зацвели первоцветы, а лес, приобретя первую зелень, уже не казался таким голым и сиротливым. В самый раз собраться на недельку в полевые, да не тут то было…
Наши трудящиеся и не очень массы, обретя изрядное количество праздничных дней, подались на природу подтверждать свои патриотические чувства обильными возлияниями спиртного, и прочими, доступными сельскому жителю, радостями. Вскоре чувств этих скопилось столько, что не удержать их стало… И потекли они, обретая форму, под стать мыслям хозяев, по всем окрестностям огненными реками, заливая приамурские равнины широким фронтом травяных пожаров.
Травяной пожар, именуемый в простонародье палом.
Неожиданный звонок оторвал меня от сборов. Уже через час, мы едем на кордон Клёшенское, куда с севера подступает распростёршаяся на несколько десятков километров огненная стихия, клубы дымов которой видны издалека. Охрана заповедника, пытаясь отстоять территорию, находится там с самого утра.
На кордоне нас дожидается Алексей - четвёртый участник нашей группы, состоящей из сотрудников научного отдела. Из «оборонительных» инструментов в наличии четыре ранца-опрыскивателя, одна хлопушка и непостоянная сотовая связь. Гонимое сильным ветром пламя не различимо за дальним лесом, но дым, поднимающийся над пожаром, указывает направление и скорость огня.
Наскоро перекусив, мы выдвигаемся на болото – попытаться отстоять мостки - переход через заболоченную долину речки Борзя и не допустить огонь в рёлку, за которой находится наш кордон и летняя резиденция Станции реинтродукции с вольерами и журавлями.
Дымы головы пожара, движущегося через заповедник.
Голова пожара ускоряется, не проходит и получаса, как огненная лавина обрушивается на окрестности, проносясь мимо нас в полукилометре. Кто однажды видел, с какой скоростью огонь преодолевает расстояния, поймёт, что остановить его не способна даже экипированная по последнему слову техники группа людей.
Тушим боковую кромку.
Боковая кромка пожара выходит на нас по долине Борзи широким фронтом. Дождей давно не было и болото практически сухое, только возле самой реки, да в западинах сохранились небольшие лужи. Жар от огня такой, что подойти к нему не всегда удаётся – нам остаётся лишь отступать, гася огонь непосредственно вдоль мостков, время от времени прорываясь сквозь пламя на сгоревшую территорию.
Голова пожара пересекает Борзинское болото.
Пытаемся отстоять мостки.
Огненная стена медленно теснит нас. Прикинув время и скорость, оставив наблюдателя, уходим на кордон ужинать. К вечеру ветер стихнет, температура снизится, а скорость и жар огня пойдут на убыль. Тогда наша маленькая группа будет способна побороть стихию.
Наполнив ранцы водой и одевшись потеплее, мы вновь возвращаемся на пожар. Выбрав ближайшую кромку, начинаем ликвидацию. Перед глазами лишь пламя, дымы, да нерегулярные минуты отдыха, возникающие после опустошения ранца, когда наполняя его водой, можно присесть на кочку, вдохнуть ночную прохладу…
Ночной пожар движется медленно.
Около полуночи лента огня прерывается и мы оказываемся в темноте. На горизонте краснеет пламя противоположного края, но в ближайшем окружении огня больше нет. Уставшие, возвращаемся на кордон, теперь с этой стороны вольерный комплекс в безопасности. Пьём чай и валимся спать, назавтра снова в пекло.
Возобновляем борьбу с огнём.
Рано утром быстрый и плотный завтрак, собраться и переплыть озеро. Солнце неумолимо поднимается, а вместе с ним тянутся кверху языки пламени, расползаются вширь, и, гудя, ускоряют бег.
Опустевший ранец необходимо вновь наполнить водой.
Удаётся связаться с одной из пожарных групп с вездеходом, ликвидировавшей часть пожара. Они идут к нам на помощь! Тяжёлая техника продавливает болото перед фронтом огня, от остающегося за ним мокрого следа пускаем встречный пал. Вереница людей, уверенно движущаяся вперёд, не даёт пламени перекинуться через «колею». К полудню завершаем борьбу. Теперь можно спокойно вздохнуть. Остаётся лишь осмотреть кромку, предотвратить повторное возгорание, погасив возродившиеся очаги.
Ликвидация возобновившихся очагов.
Вернувшись на кордон, обедаем и подсчитываем потери. Без них ни один пожар не обходится, уж тем более поздневесенний. Оживающая природа наиболее уязвима и очень тяжело переносит огонь. Сгорают насекомые и прочая беспозвоночная мелочь, задыхаются в норах грызуны, сгорают только что родившиеся косулята и птичьи гнёзда и ещё многие и многие животные, не успевшие уйти от жара.
Молодые японские журавли, питомцы станции реинтродукции, пережидают пожар на нетронутых участках болота.
В этом пожаре погибли два журавлиных гнезда, в которых птицы уже сели на кладки. Невосполнимой утратой явилась потеря ближайшего гнезда дальневосточных аистов, которое было визитной карточкой заповедника. Его хозяева, привыкшие к регулярному присутствию людей, не тревожились, как прочие их собратья, позволяя себя фотографировать, да и просто украшая своим присутствием ближайшее болото.
И вот теперь его не стало. На рёлку с аистиным домом обрушился самый сильный – головной фронт огня. Обильная трава и часть обвалившегося за зиму гнезда полыхнули так, что занялась невысоко находящаяся массивная постройка с уже вылупившимися птенцами.
Аистиное гнездо больше не украшает берёзовую рёлку.
Всё что осталось от большого гнезда - пепел и дотлевающая выстилка.
Я долго смотрел на рёлку и не мог понять, что же в ней не так. Только спустя несколько минут осознал, что нет больше видимого издали жилища редких птиц. Родильный дом аистов сгорел дотла, только белое пятно пепла под обуглившейся берёзой обнаруживало масштабы маленькой трагедии.
Взрослые птицы выжили. Белоснежные, хорошо видимые на фоне чёрной выжженой земли, они стояли неподалёку. Их горю некому было помочь, никто не выделит им подъёмный капитал и не построит новый дом. Пережив стресс, смогут ли они приняться за строительство нового гнезда, или так и будут бродить по заповедным болотам всё лето, а улетев на зимовку, вернутся ли.
А таким я видел его в апреле 2013 года.
Такие маленькие трагедии повторяются из года в год во время майских палов. В сложившейся ситуации, когда нет возможности не допустить возникновение пожара – единственный способ избежать больших потерь и минимально навредить природе – под контролем провести мозаичное прожигание травы, когда лес ещё в снегу и болота заполнены талыми водами; когда большинство птиц ещё не вернулось с зимовок, а у косуль не родились маленькие лупоглазые детёныши.
Пожар в берёзовой рёлке.
Наш заповедник больше десятка лет проводил подобные мероприятия, тем самым полностью исключая возможность майских пожаров. Как результат – на болотах начала восстанавливаться моховая подушка и кустарнички, молодая поросль дубов и берёзок поднялась в человеческий рост и рёлки перестали выглядеть болезненно, увеличилось количество благополучных выводков даурских и японских журавлей.
Майские пожары - страшное зрелище.
Два года назад отжиги были запрещены. И мы вновь теряем то, что с таким трудом восстанавливалось в течение полутора десятка лет. Каждый, кто подписывается под запрещение ранневесенних отжигов, помните, что вы обрекаете гораздо больше живых существ на мучительную гибель. Ведь пока не искоренены традиции поджигательства, весенние пожары будут пылать ежегодно…
Быть или не быть...
На третий день наконец-то пришла непогода, и небо заплакало мелким моросящим дождиком. Капельки сыпали, постепенно увлажняя траву, лес и выжженную равнину, смывая следы бушевавшей стихии, вдыхая новую жизнь в истерзанную землю.
А история повторяется… из года в год…
P.S. от Хиппи Энда
Пробовали когда-нибудь представить себе, каково это, когда полностью выгорает в буре огня вся местность вообще? Местность, где вы живете?
А ведь для этого всего-то и надо, что на минутку представить себя на месте других -- столь же живых, что и мы, люди, живых существ
Вот обычный, даже повседневный репортаж о таких людях. Из тех репортажей, которые, как правило, оказываются за пределами интереса широкой публики, проходят фоном в прессе и на ТВ, игнорируются ТОПами Фейсбуков и Живых Журналов
Оригинал взят у
dimorfant в Хинганский заповедник. Большая история маленькой трагедии.Выводок аистов на Борзинском болоте. Июль, 2014 год.
К концу первой декады мая наконец-то дождались долгожданного тепла. Активно зацвели первоцветы, а лес, приобретя первую зелень, уже не казался таким голым и сиротливым. В самый раз собраться на недельку в полевые, да не тут то было…
Наши трудящиеся и не очень массы, обретя изрядное количество праздничных дней, подались на природу подтверждать свои патриотические чувства обильными возлияниями спиртного, и прочими, доступными сельскому жителю, радостями. Вскоре чувств этих скопилось столько, что не удержать их стало… И потекли они, обретая форму, под стать мыслям хозяев, по всем окрестностям огненными реками, заливая приамурские равнины широким фронтом травяных пожаров.
Травяной пожар, именуемый в простонародье палом.
Неожиданный звонок оторвал меня от сборов. Уже через час, мы едем на кордон Клёшенское, куда с севера подступает распростёршаяся на несколько десятков километров огненная стихия, клубы дымов которой видны издалека. Охрана заповедника, пытаясь отстоять территорию, находится там с самого утра.
На кордоне нас дожидается Алексей - четвёртый участник нашей группы, состоящей из сотрудников научного отдела. Из «оборонительных» инструментов в наличии четыре ранца-опрыскивателя, одна хлопушка и непостоянная сотовая связь. Гонимое сильным ветром пламя не различимо за дальним лесом, но дым, поднимающийся над пожаром, указывает направление и скорость огня.
Наскоро перекусив, мы выдвигаемся на болото – попытаться отстоять мостки - переход через заболоченную долину речки Борзя и не допустить огонь в рёлку, за которой находится наш кордон и летняя резиденция Станции реинтродукции с вольерами и журавлями.
Дымы головы пожара, движущегося через заповедник.
Голова пожара ускоряется, не проходит и получаса, как огненная лавина обрушивается на окрестности, проносясь мимо нас в полукилометре. Кто однажды видел, с какой скоростью огонь преодолевает расстояния, поймёт, что остановить его не способна даже экипированная по последнему слову техники группа людей.
Тушим боковую кромку.
Боковая кромка пожара выходит на нас по долине Борзи широким фронтом. Дождей давно не было и болото практически сухое, только возле самой реки, да в западинах сохранились небольшие лужи. Жар от огня такой, что подойти к нему не всегда удаётся – нам остаётся лишь отступать, гася огонь непосредственно вдоль мостков, время от времени прорываясь сквозь пламя на сгоревшую территорию.
Голова пожара пересекает Борзинское болото.
Пытаемся отстоять мостки.
Огненная стена медленно теснит нас. Прикинув время и скорость, оставив наблюдателя, уходим на кордон ужинать. К вечеру ветер стихнет, температура снизится, а скорость и жар огня пойдут на убыль. Тогда наша маленькая группа будет способна побороть стихию.
Наполнив ранцы водой и одевшись потеплее, мы вновь возвращаемся на пожар. Выбрав ближайшую кромку, начинаем ликвидацию. Перед глазами лишь пламя, дымы, да нерегулярные минуты отдыха, возникающие после опустошения ранца, когда наполняя его водой, можно присесть на кочку, вдохнуть ночную прохладу…
Ночной пожар движется медленно.
Около полуночи лента огня прерывается и мы оказываемся в темноте. На горизонте краснеет пламя противоположного края, но в ближайшем окружении огня больше нет. Уставшие, возвращаемся на кордон, теперь с этой стороны вольерный комплекс в безопасности. Пьём чай и валимся спать, назавтра снова в пекло.
Возобновляем борьбу с огнём.
Рано утром быстрый и плотный завтрак, собраться и переплыть озеро. Солнце неумолимо поднимается, а вместе с ним тянутся кверху языки пламени, расползаются вширь, и, гудя, ускоряют бег.
Опустевший ранец необходимо вновь наполнить водой.
Удаётся связаться с одной из пожарных групп с вездеходом, ликвидировавшей часть пожара. Они идут к нам на помощь! Тяжёлая техника продавливает болото перед фронтом огня, от остающегося за ним мокрого следа пускаем встречный пал. Вереница людей, уверенно движущаяся вперёд, не даёт пламени перекинуться через «колею». К полудню завершаем борьбу. Теперь можно спокойно вздохнуть. Остаётся лишь осмотреть кромку, предотвратить повторное возгорание, погасив возродившиеся очаги.
Ликвидация возобновившихся очагов.
Вернувшись на кордон, обедаем и подсчитываем потери. Без них ни один пожар не обходится, уж тем более поздневесенний. Оживающая природа наиболее уязвима и очень тяжело переносит огонь. Сгорают насекомые и прочая беспозвоночная мелочь, задыхаются в норах грызуны, сгорают только что родившиеся косулята и птичьи гнёзда и ещё многие и многие животные, не успевшие уйти от жара.
Молодые японские журавли, питомцы станции реинтродукции, пережидают пожар на нетронутых участках болота.
В этом пожаре погибли два журавлиных гнезда, в которых птицы уже сели на кладки. Невосполнимой утратой явилась потеря ближайшего гнезда дальневосточных аистов, которое было визитной карточкой заповедника. Его хозяева, привыкшие к регулярному присутствию людей, не тревожились, как прочие их собратья, позволяя себя фотографировать, да и просто украшая своим присутствием ближайшее болото.
И вот теперь его не стало. На рёлку с аистиным домом обрушился самый сильный – головной фронт огня. Обильная трава и часть обвалившегося за зиму гнезда полыхнули так, что занялась невысоко находящаяся массивная постройка с уже вылупившимися птенцами.
Аистиное гнездо больше не украшает берёзовую рёлку.
Всё что осталось от большого гнезда - пепел и дотлевающая выстилка.
Я долго смотрел на рёлку и не мог понять, что же в ней не так. Только спустя несколько минут осознал, что нет больше видимого издали жилища редких птиц. Родильный дом аистов сгорел дотла, только белое пятно пепла под обуглившейся берёзой обнаруживало масштабы маленькой трагедии.
Взрослые птицы выжили. Белоснежные, хорошо видимые на фоне чёрной выжженой земли, они стояли неподалёку. Их горю некому было помочь, никто не выделит им подъёмный капитал и не построит новый дом. Пережив стресс, смогут ли они приняться за строительство нового гнезда, или так и будут бродить по заповедным болотам всё лето, а улетев на зимовку, вернутся ли.
А таким я видел его в апреле 2013 года.
Такие маленькие трагедии повторяются из года в год во время майских палов. В сложившейся ситуации, когда нет возможности не допустить возникновение пожара – единственный способ избежать больших потерь и минимально навредить природе – под контролем провести мозаичное прожигание травы, когда лес ещё в снегу и болота заполнены талыми водами; когда большинство птиц ещё не вернулось с зимовок, а у косуль не родились маленькие лупоглазые детёныши.
Пожар в берёзовой рёлке.
Наш заповедник больше десятка лет проводил подобные мероприятия, тем самым полностью исключая возможность майских пожаров. Как результат – на болотах начала восстанавливаться моховая подушка и кустарнички, молодая поросль дубов и берёзок поднялась в человеческий рост и рёлки перестали выглядеть болезненно, увеличилось количество благополучных выводков даурских и японских журавлей.
Майские пожары - страшное зрелище.
Два года назад отжиги были запрещены. И мы вновь теряем то, что с таким трудом восстанавливалось в течение полутора десятка лет. Каждый, кто подписывается под запрещение ранневесенних отжигов, помните, что вы обрекаете гораздо больше живых существ на мучительную гибель. Ведь пока не искоренены традиции поджигательства, весенние пожары будут пылать ежегодно…
Быть или не быть...
На третий день наконец-то пришла непогода, и небо заплакало мелким моросящим дождиком. Капельки сыпали, постепенно увлажняя траву, лес и выжженную равнину, смывая следы бушевавшей стихии, вдыхая новую жизнь в истерзанную землю.
А история повторяется… из года в год…
P.S. от Хиппи Энда
Пробовали когда-нибудь представить себе, каково это, когда полностью выгорает в буре огня вся местность вообще? Местность, где вы живете?
А ведь для этого всего-то и надо, что на минутку представить себя на месте других -- столь же живых, что и мы, люди, живых существ
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2015-05-14 12:05 pm (UTC)Или рассказы моего тестя из сибирской деревни, как они вручную окапывали березовые колки.
Странно, что при тоталитаризме природе немного комфортнее
no subject
Date: 2015-05-14 12:08 pm (UTC)no subject
Date: 2015-05-14 12:34 pm (UTC)no subject
Date: 2015-05-14 12:54 pm (UTC)Не нравится товарищ Сталин - можно вспомнить ихнее величество короля Джона, и как честный лесник шериф Нотингемский гонял браконьера Робин Гуда:))))
no subject
Date: 2015-05-14 01:16 pm (UTC)Планета одна. Пожар в заповеднике.
Date: 2015-05-14 06:14 pm (UTC)